"Театральный Петербург"

1 - 31 июля 2006 г.

беседовала Катерина Павлюченко

Мы встретились с Ольгой Антоновой в кафе. Заказали кофе и шоколад. Ждем.
- Я так ненавижу интервью! Ненавижу отвечать на вопросы! Иногда даже не знаю, что на них ответить, начинаю выдумывать… А порой просто не хочется отвечать. Я считаю, если журналист посмотрел мой спектакль, ему он понравился, у него есть какие-то идеи, он пишет об этом. А что пытать актера? Актер часто и не знает о том, что он делает, очень часто. Ему просто рассказывают, что получилось. Те же журналисты, критики. Ну ладно, задавайте вопросы.
Она настолько обаятельна, что обидеться на нее невозможно. Симпатичная шляпка, заразительный смех, располагающая приветливость. Должны были говорить о спектакле Григория Козлова «Гарольд и Мод». А получился немного женский такой разговор. О спектакле и о любви вообще.

- Ольга Сергеевна, постановка пьесы «Гарольд и Мод» - ваш выбор или счастливое стечение обстоятельств?
- Все вместе. Однажды, лет 6-7 назад Саша Баргман принес мне эту пьесу. До этого я уже видела эту пьесу на сцене. С Мадлен Рено, с Тульской, у нас в театре – с Еленой Юнгер. Поэтому у меня к этой пьесе было уже нежное отношение и желание сделать по-своему. Когда Саша (он тогда был совсем худой и очень молоденький) принес мне текст, у нас с ним была мечта сыграть этот спектакль. Но как-то не вышло, не сложилось.
А в этот раз я принесла пьесу Татьяне Сергеевне (Казаковой – К.П.), и ей понравилось. К тому же она очень давно, лет восемь или девять искала пьесу для меня и не могла найти. А тут еще мое 40-летие работы в театре Комедии. Одним словом, эта пьеса оказалась очень кстати.
- Главные герои, Гарольд и Мод, любят друг друга как мужчина и женщина?
- Как вам сказать… И как мужчина и женщина, и как мать и сын, и как бабушка и внук. И как нежные возлюбленные тоже. Мод - такое объемное существо из вселенной, которое однажды встало на пути Гарольда. Но они очень коротко столкнулись на земле. Ей пришлось уйти, а ему нужно продолжать жить. Они - две половинки, которые обычно совпадают во времени. А Гарольд и Мод во времени не совпали. Немножко мистическая пьеса. Поэтому и решать ее нужно было мистически.
- Почему же Мод кончает с собой?
- Потому что она полюбила Гарольда. И он ее полюбил, что для нее было потрясением! И когда он признался ей в своем чувстве и преподнес кольцо – обручальное, венчальное или просто знак любви (не важно) – она это предчувствовала. Дальше ничего не могло быть. Кольцо – эмоциональная вершина в любви. А сделала Мод это, потому что она очень умная. Она это счастье захотела унести с собой, потому что уже завтра возникло бы множество проблем: со стороны родственников, возраста, всего остального… Это был такой сногсшибательный подарок со стороны жизни, что его надо было сохранить в неприкосновенности. Не открывать эту коробку с конфетами.
- А она – немного сумасшедшая, или просто очень хороший человек?
- Я думаю, что там, наверху, живут какие-то то ли души, то ли существа… И вот одно из них, Мод, опустили на землю, и она хлебнула всего: и жизни, и любви с Фредериком, своим первым мужем… Может, действительно она была графиней, а может это ее интересная фантазия. Я не делаю на этом остановку, не закрепляю как данность. Она когда хочет быть графиней, графиня. Но она и ворует, и сидит в тюрьме, и попадает в концлагерь. А потом, как лицо, проведшее время в концлагере, попадает снова в тюрьму и дружит там с разбойниками, которые ей дарят отмычки, чтобы она могла существовать в этой жизни. Она странное, неземное существо, «пролетающее над гнездом кукушки».
- При всей своей трагичности, ваша героиня безумно смешная. Все время что-то выдумывает, привирает…
- Она не привирает! Она фантазирует! В ту минуту она убеждена в том, что говорит. И руку, или даже голову может дать на отсечение в доказательство правдивости своих слов.
- А как вам с молодыми артистами работалось?
- Мне всегда со всеми хорошо работается. Не помню в своей жизни случая, чтобы я с кем-то плохо работала. И с молодыми, и со старыми. А насколько будет интересно, зависит от самого актера. Сможешь увлечь партнера, полюбить, убрать негатив, который иногда исходит от людей - преуспеешь. Подпадешь под негатив - провалишься вместе с ним. Жизнь без компромиссов не идет. Я не упертый человек. Могу сделать вид, обмануть, схитрить, но все во имя и во благо искусства, и на пользу спектакля. Нужно мириться с чем-то, переступать через что-то во имя работы.
- Такие актеры, как вы – подарок для любого режиссера!
- Дай Бог, чтобы режиссеры именно так и считали (смеется). Вы это выясните у Григория Козлова. Он лучше вам расскажет, как со мной работать. Потому что я-то про себя очень много всего хорошего могу сказать.
- Кстати, Григорий Михайлович также трактовал взаимоотношения героев?
- Мы с ним в видении отношений главных героев совпали, и от этого, наверное, и выиграли. Никто - ни драматург, ни режиссер, ни я, не тянули на себя одеяло. Все были согласны рассматривать отношения между Гарольдом и Мод шире, на космическом уровне. На уровне фантазий, которые всегда богаче, чем реальная жизнь. На сцене вообще все надо делать так, чтобы люди из зала тянулись на сцену, и хотели бы там жить.
- Такие люди, как Мод, бывают?
- Даже не знаю. Я играю ту женщину, какой бы мне хотелось быть.
- А что у вас с ней общего?
- Может быть, доброта. Да и только. Она – моя мечта. В другой жизни я хотела бы стать такой, как она.
- А мне кажется, вас роднит какой-то такой здоровый авантюризм…
- Вам правильно кажется! Я рисковый человек. Ленивый и рисковый.
- ???
- Да. Как-то во мне это сочетается (улыбается). Я либо рискую, либо вообще ничего не делаю. Лежу и читаю.
- А чем вы занимаетесь помимо театра?
- Я преподавала. Но сейчас ребята экзамены уже сдали. Я рисую. Немножко, для себя. Вышиваю, вяжу, шью. Сейчас больше всего люблю заниматься компьютером и читать.
- Компьютером?
- Да, я пошла на курсы. Мне это было очень интересно. Потому что я настолько не понимала, как это все возможно… Теперь что-то уже знаю. Это очень интересно! Небывалое что-то, небесное! До сих пор я не понимала, как это телефон по проводу говорит? А уж когда мобильные телефоны изобрели и каждый идет, разговаривая с воздухом – это же фантастика! А вы меня спрашиваете, бывают ли такие люди, как Мод?! Она такая вот, как мобильный телефончик – из чего возникла? Не понятно. Он поговорил с ней и полюбил ее.
- А чего вы не хотели заимствовать у предыдущих исполнительниц роли Мод?
- Я не сделала тех вещей, при которых мне тогда было немножко стыдно и неловко: все эти объятия, поцелуи и так далее. Напряжение между мужчиной и женщиной можно создавать иными способами: взглядами, интонацией голоса, душевной нежностью… И зал будет даже с большим напряжением следить дотронутся ли они друг до друга или нет, чем когда они дотрагиваются, а зрители в это не верят. Пусть зритель лучше в ожидании удовлетворения остается, чем увидит, что его нет. Пусть им хочется до боли, чтобы мы обнялись! Это лучше, чем мы обнимемся – и не так. Как-то без продолжения…
- Пропадет загадка.
- Да. Абсолютно точно.
- Мод продолжает в вашей театральной биографии героинь, смешных и трагичных одновременно. Что вам помогает их играть – самоирония?
-Не люблю играть таких «голубых», чистых героинь. Не люблю чистую трагедию. Скучаю на чистой комедии. Обожаю играть во всех жанрах одновременно. Чтобы когда я плачу на сцене, зал смеялся. Когда смеюсь – зрители рыдали. Мне кажется, смешанный жанр сильнее чистого.
Не каждый человек может позволить себе быть смешным, нелепым, несостоятельным, неповоротливым… Одним словом, в чем-то уязвимым. А если актер идет на это и может со стороны над собой посмеяться – тогда его ждет успех. Мне смешной быть не стыдно. Самоирония? Да, она выручает.
- Вы 40 лет работаете в театре Комедии… Никогда не возникало желания уйти?
-Пробовала. Меня Игорь Владимиров приглашал в театр Ленсовета, даже пять пьес дал. Но когда я ему сказала, что не могу, рука не поднимается подать заявление об уходе из «Комедии», он на меня обиделся, и пьесы эти забрал. Я пыталась ему объяснить свой отказ. Сказала: вы бы, наверное, очень ценили, если бы от вас какой-то актер не смог уйти, так был предан своему театру. Так почему вы не цените мою привязанность к «Акимова»? Он ответил, что этого не понимает. Думаю, если бы он встал, образно говоря, с другой стороны баррикады, он бы понял меня.